Новости

Aug 27, 2023

Записная книжка редактора: Вещи, на которые можно наткнуться в лесу

Иногда самые поразительные виды — это те, которые на первый взгляд кажутся довольно обычными.

Иногда самыми яркими видами оказываются те, которые на первый взгляд кажутся довольно обычными. (Дана Вормальд | Бюллетень Нью-Гэмпшира)

«Я не знаю, заметили ли вы сегодня утром горы, реку и меняющиеся тени, темные сосны на фоне голубого неба и эти необычайные холмы, полные света и тени. В такое утро, сидя в говорить о серьезных вещах кажется довольно нелепым, когда все вокруг нас плачет от великой радости, крича к небу о красоте земли и нищете человека». – Джидду Кришнамурти, «Пробуждение разума»

Наконец, в одиночестве, я добрался до леса. Я зарезервировал Зону 27 в государственном парке Пиллсбери в Вашингтоне несколько месяцев назад, когда весна была мечтой, а в прошлые выходные Нью-Гэмпшир вознаградил мое терпение почти четырехсезонными колебаниями температуры в 18-часовом окне.

Но это не все. Шел дождь – сильный – и после сумерек первой ночи я переждал грозу в двухместной палатке, которая давала молниям что-то мягкое и яркое, к чему можно было стремиться. Я также проиграл состязание в пристальных взглядах с по праву уверенной в себе змеей возле смотровой площадки Люсии на тропе Монаднок-Сунапи Гринвей и чуть не наступил на тритона с красными пятнами, припаркованного в центре опасной зоны. Я сфотографировал маленького человечка, потому что никогда не знаешь, когда снова встретишь тритона. К концу моего 9-мильного круга я насчитал 78 из них.

Я видел пару гусей, бездельничавших в пруду, и у вас возникало ощущение, будто вы первый человек, когда-либо увидевший его, и я прошел мимо гораздо большего количества орхидей тапочек, чем другие туристы.

Ночью было холодно – мое погодное приложение показывало 40, но я подозреваю, что оно скрывало более холодную правду – и утреннее солнце не проявляло особого интереса к тому, чтобы позволить каким-либо лесным существам, не говоря уже о начинающем туристе, купаться в рассеянном свете. Я пообедал регидрированным вегетарианским перцем чили из пакета, разжег костер, который излучал столько же тепла, сколько черно-белая фотография вышедшей из эксплуатации дровяной печи, и безостановочно играл сам с собой в игру, в которой я угадывал, стоит ли галочка. Я чувствовал, что ползание по ноге было реальным или воображаемым.

Если что-то из этого звучит как жалоба, вы меня неправильно поняли. Все это – дискомфорт, беспокойство, одиночество, красота – было тем, чего я искал, чего я просил. А потом, когда я был готов пойти домой, я пошел домой.

Я долго думал о поездке, прежде чем она состоялась, и хотя я знаю, что ожидание — враг радости, признаюсь, у меня были большие планы. Это должен был быть мой момент Генри Дэвида Торо или, еще лучше, место, где я нашел свое Дерево Бодхи и истинное пробуждение. Если не считать всего этого, я мог бы, по крайней мере, на время отвлечься от человеческого мира и наблюдать, как резко падает показатель пульса на моем Garmin.

Но оказывается, что мои мысли в одиночестве мало чем отличаются от мыслей малышей в батутном парке. «Ух ты, эта поляна просто потрясающая. Я не забыла включить автоответчик на рабочем письме по электронной почте? А ещё помнишь тот раз, когда я опозорилась в седьмом классе? Мне нужно пережить это как можно глубже и мучительнее, гуляя среди тритонов и дам тапочки, нет?»

И так продолжалось, прекрасное зрелище за прекрасным, и одинокий турист тщетно пытался заставить свой подпрыгивающий мозг погрузиться в настоящий момент.

Как ни странно, а может и неудивительно, я тоже много думал о Джидду Кришнамурти. На самом деле не его учения, а его поведение во время публичных выступлений, которые я смотрел на YouTube, и стенограммы, которые я читал. Он был очаровательным парнем, потому что он был очень, очень раздражительным для человека, который вполне мог разгадать большую головоломку – и я имею в виду БОЛЬШУЮ головоломку. На протяжении десятилетий он пытался преподать очень простой урок: «Хотите знать, в чем мой секрет? Видите ли, я не против того, что происходит». – сделанный почти непроницаемым благодаря его методу деконструкции и транспортировки. И казалось, что он всегда был на расстоянии одного вопроса или комментария аудитории от швыряния стула и череды ругательств.

Ходят слухи, что за несколько дней до своей смерти в 1986 году Кришнамурти сказал: «Я потратил свою жизнь впустую. Люди слушали меня так, будто я — развлечение».